ВЯЧЕСЛАВ МОКРЯКОВ
Вопрос веры
на какое-либо вероисповедание,
автор только пытался отразить свою точку зрения
на некоторые тенденции современного мира.
В цветочном киоске продавались жёлтые тюльпаны и Жека немного задержался, чтобы купить букет. Марьяне нравятся жёлтые тюльпаны. Молодой человек глянул на часы – время еще было. Марьяне не нравится, когда опаздывают, и, разумеется, она права. Жека подсчитал сдачу и удовлетворенно кивнул – он все рассчитал правильно, ещё осталось на метро, чтобы доехать к Марьяне, и на обратный путь. Не то чтобы у него не было денег, - конечно, нет, - семья Вальновых была вполне обеспеченной. Просто он был не из тех, кто разбрасывается деньгами, нет, не из тех. Такие Марьяне не нравятся.
Марьяна, снова увидев Жеку с букетом жёлтых тюльпанов, едва подавила вздох. Достал он её своими тюльпанами. С другой стороны, ей льстило, что избранник помнит её вкусы и аккуратно им следует.
- Умница какой, - Марьяна улыбнулась Жеке, забрала у него букет и засунула в большую хрустальную вазу. Ваза была велика, цветы почти утонули в ней, но это было неважно. - Садись за стол, сейчас будем пить чай.
Жека послушно сел на стул, стоявший спинкой к окну: Марьяне нравилось, сидя за столом, наблюдать, что происходит на улице.
Марьяна внесла поднос с чайниками - большим металлическим, исходящим паром, и маленьким фарфоровым, с заваркой. На столе уже ждали своего времени две тонкостенные чашки на блюдечках (все того же сервиза, что и заварочный чайник), тарелка с горкой печенья, розетки с вареньем – вишнёвым, яблочным, малиновым…
Некоторое время они пили чай. Потом Марьяна отставила недопитую чашку в сторону и строго, но ласково посмотрела на Жеку.
- Вальнов, - многозначительный взгляд, - нам нужно поговорить о чем-то важном.
Жека тоже отставил чашку в сторону и, весь внимание, обратился к Марьяне. Он никогда не спорил. Это Марьяне нравилось.
Для Марьяны вообще весь мир делился на две части: то, что ей нравится, и то, что не нравится. Такое мироустройство было просто и приятно. Была в этой простоте определённая лёгкость и надёжность. Марьяне это нравилось.
Но увы, не всё так легко вписывалось в эту схему, как хотелось бы. Взять хотя бы мужчин. Уже год, как Марьяна решила, что ни один мужчина ей не нравится. Вернее, в каждом ей что-то нравилось, но при этом непременно находилась какая-то заноза, которую она ну никак не могла принять! Один был очень тощий – ну просто скелет, обтянутый кожей, другой наоборот, слишком толстый, и что ещё хуже, он очень любил поесть и отказываться от этой привычки ни за что не собирался. Третий был красавец, просто Аполлон, но бабник. Последний раз Марьяна его видела в тот вечер, когда заговорила с ним о свадьбе. Четвёртый – семьянин, удачливый бизнесмен, но дома гвоздя забить не может, пятый – на все руки мастер, но целыми днями пропадает в гараже, весь в бензине и масле, а разговоры – только про его колымагу. Шестой – актер, очень утончённый и культурный человек, но постоянно на гастролях. Седьмой – домосед, учёный, защитил диссертацию, – оказался редкостным занудой. Восьмой – душа любой компании, остроумный, прекрасно знает все тонкости этикета, не стыдно показаться в самом высшем обществе, но слаб до выпивки. Девятый был всем хорош, но когда Марьяне уже слышался марш Мендельсона, он вдруг неожиданно постригся в монахи. Наконец Марьяна поняла, что бессмысленно ждать идеала – его просто не существует, а надо делать его своими руками. И тут подвернулся Вальнов.
Не то чтобы он был исключением, наоборот, Жека не понравился ей совершенно. Но у него обнаружились два качества, которые дали понять Марьяне – вот её шанс. Первое качество: Жека никогда ей не возражал. Второе качество заключалось в том, что Жека был весь какой-то неопределенный. Даже внешность: в свои двадцать два он парадоксальным образом сочетал младенческую пухлость с подростковой нескладностью. Жека ни о чем не имел определенного мнения, ничего не добивался, у него не было увлечений и планов на жизнь. По этой самой жизни он плыл куда придется, стараясь лишь держаться подальше от особо опасных стремнин и водоворотов. Пока его не прибило к Марьяне.
Марьяна сразу же поняла, что Вальнов – именно тот материал, именно та первородная глина, из которой она вылепит свой идеал. Как только выйдет за него замуж. А для этого нужно было утрясти ещё кое-какие формальности.
- Вальнов, я хочу, чтобы ты меня правильно понял. Для меня это не имеет большого значения, но мои родители… Видишь ли, они считают веру определенным признаком взросления, и твой стихийный атеизм их несколько… э-э-э… смущает. Не думаешь ли ты, что уже пора принять какое-нибудь вероисповедание?
Жека кивнул, он не имел ничего против.
- Ну вот и умница, - расцвела Марьяна. – Завтра же сходи в Центр Обращения, проконсультируйся, должны же у них быть какие-то проспекты, брошюры…
Центр Обращения впечатлял. Золотой купол с розовыми, голубыми и светло-зелеными вкраплениями круто вздымался в чистое небо. Где-то там, в вышине, он сливался с солнцем в ослепительном сиянии. Массивные резные двери нехотя приоткрылись, пропуская Жеку, и он оказался в просторном стерильно-белом помещении. Вдоль стен, чередуясь с фикусами и монстерами в деревянных кадках, притулились аккуратные скамеечки. Большей частью они пустовали, лишь на третьей справа строгая мамаша постоянно одергивала не в меру вертлявого отпрыска лет двенадцати, да слева за фикусом шушукалась и хихикала компания студентов. Откуда-то лилась тихая невнятная музыка.
Напротив входа, прямо под табличкой «Регистратура» за бело-серебристой стойкой восседала дородная девушка. Толстая русая коса гордо возлежала поверх белого халата. На просторной груди затерялся бэджик с пояснением «Дикова Алевтина» и – чуть ниже, более мелким шрифтом – «регистратор». Красавица полировала ноготь левого безымянного пальца.
Жеку игнорировали. Некоторое время он переминался с ноги на ногу, чувствуя себя здесь неловко, глупо и неуместно. Он бы развернулся и ушел, но обещание Марьяне…
Красавица закончила безымянный и принялась за мизинец. Пилка в пухленьких пальцах ритмично двигалась, нежно касаясь ноготка, девушка, казалось, медитировала. Движения пилки гипнотизировали. Нирвана.
Наконец мизинец был приведен в соответствие с идеалом. Красавица полюбовалась ноготками и удовлетворенно улыбнулась. Пилка исчезла где-то в недрах халата, и регистратор Алевтина Дикова обратила внимание на стоящего столбом клиента.
- Чем мы можем быть Вам полезны? – низкий грудной голос вывел Жеку из ступора.
- Э-э-э… – Жека попытался вспомнить какие-нибудь слова, но мозг отказывался работать.
- Хотите сделать заявку на обращение ребенка? – с вежливой улыбкой пришла на помощь регистраторша.
Жека отрицательно помотал головой.
Регистраторша озабоченно нахмурилась:
- Желаете обратиться в другую веру? Это гораздо дороже – операция очень непростая. Если вам не нравится ваша религия, я настоятельно советую вам сначала побеседовать с профессиональным теопсихологом. Мы можем предоставить вам эту услугу за совершенно символическую цену…
Жека помялся.
- Мне бы принять… – неловко пробормотал он.
- Так вы атеи-и-ист… – разочарованно протянула регистраторша и посмотрела на Жеку со снисходительным сожалением. Так счастливый семьянин смотрит на закоренелого холостяка. – И уже определились с выбором?
- Я хотел бы с вами посоветоваться… – еще тише проговорил Жека.
- Конечно, конечно, – закивала девушка, радушно заулыбалась и вдруг зычным голосом пропела: – У меня для Вас за-амечательная новость! Только в этом месяце мы предлагаем Вам скидку – целых двадцать процентов!!! – на вступительный взнос при посвящении в Церковь Кока-Колы! Не упустите свой шанс приобщиться к Истине!
Жека ошарашено молчал. Улыбка медленно сползала с лица регистраторши. Наконец Жека выдавил:
- Вы… вы из… Кока-Колы?
- Что? – удивилась регистраторша. – Не-е-ет!
Она огладила толстую косу и с достоинством промолвила:
- Православные мы!
- А-а-а?..
- Реклама, - улыбаясь, словно ребенку, пояснила регистраторша, и нетерпеливо уставилась на Жеку. – Ну? Инициироваться будем?
- Хотелось бы что-нибудь более традиционное…
Жеке подумалось, что неплохо бы стать католиком, как Марьяна, или православным, как мать, или правоверным суннитом по примеру отца. Было бы очень удобно вместе отправлять обряды, да и религии знакомые.
- Жаль, должна вас огорчить, – регистраторша изобразила сожаление, – Квоты на католичество, протестантизм и православие на этот год уже выбраны, как и на ислам и буддизм. Сами понимаете, – виноватое пожатие плечами, – очень популярные культы. На иудаизм, правда, еще остались.
Жека поразмыслил, и решил, что делать обрезание ему все-таки не хочется.
- Даже не знаю… – промямлил он. – А какие еще есть варианты?
- Ваши сомнения вполне понятны, – успокаивающе улыбнулась регистраторша и указала на притаившийся за особо крупным фикусом журнальный столик. На столике приглашающе пестрели обложками две стопки толстых брошюр. – Возьмите каталог и посоветуйтесь с близкими.
Жека послушно направился к столику.
- Кстати, – остановила его девушка, – возьмите.
Жека принял из рук регистраторши покрытые мелким шрифтом листки.
- Это квоты, а также вступительные и членские взносы для всех зарегистрированных вероисповеданий на сегодня.
Алевтина наблюдала, как Жека с каталогом под мышкой плетется к выходу. Когда за ним закрылись двери, она долго смотрела на них, думая о чем-то, потом покачала головой и размашисто перекрестилась, пробормотав: «Чудны дела твои, Господи».
На выходе Жеку перехватил молодой человек, в котором он узнал одного из студентов, сидевших в Центре. Студент был явно возбужден, в глазах его горели восторг и религиозный экстаз.
- Постой, брат! – Студент бесцеремонно вцепился в Жекин рукав. – Постой секунду!
Чтобы не злить сумасшедшего, Вальнов притормозил.
- Я видел, брат! Я все видел и восхищен! Ты дал отпор мерзкой Коке! Я сразу понял, что ты наш по духу! Идем же со мною, брат! Братство Пепси-Колы с радостью примет тебя!
Жека выдернул рукав и опрометью бросился прочь.
Потолок был стерильно, девственно белым. Свет ламп отражался от белоснежной поверхности и слепил глаза. Жека зажмурился, но стало еще хуже – сияние превратилось в багровое зарево. А кроме того, стали бесцеремонно привлекать к себе внимание звяканье инструментов и щелчки переключателей за спиной – звуки приготовления к инициации. Жека сидел в кресле и не видел, что там происходило, поэтому слушать было невыносимо. Он принялся вспоминать вчерашние события.
От основных конфессий пришлось отказаться – не было квот. Всевозможные побочные ветви, вроде Свидетелей Иеговы или мормонов, отвергла Марьяна - уж если выбирать культ, так самодостаточный! Индуизм был сочтен слишком сложным и экзотичным, даосизм и конфуцианство – слишком умозрительными и неэффектными, да и вообще – что это за религия, где и бога-то приличного нет! Майкрософт, Макдональдс и прочие технокульты тоже были отвергнуты: море ограничений, огромные пожертвования, да еще и обязательный ежедневный просмотр рекламы! А пользы почти никакой, кроме скупых скидок. Решено было остановиться на малых культах, что, в общем-то, имело свою пользу – они дотировались правительством и всевозможными фондами культурного процветания. Но и здесь обнаружились свои подводные камни. Как оказалось, древние культы, вроде зороастризма или олимпизма, имеют слишком мало последователей, исключение представляли только древнеславянские культы, но все они требовали непременного проживания в сельской местности. Что Марьяну никак не устраивало. К тому же древние верования давно вышли из моды. В конце концов остановились на Неоматриархальном Культе Матери-Земли. И недорого, и популярно, и обряды несложные (всего-то раз в месяц выезжать на природу, это даже романтично!). А главное – проповедовалось абсолютное преклонение перед женщиной, особенно перед женой и матерью. Это Марьяне понравилось, так что решение было принято.
Потемнело, и Вальнов открыл глаза. Рядом стоял улыбчивый молодой человек в белоснежном халате и опускал на Жекину голову опутанный проводами шлем. Глаза молодого человека излучали доброту и всепрощение.
– Ни о чем не беспокойтесь, – мягко промолвил молодой человек, и сразу захотелось ему верить, – вам будет хорошо. И даже интересно. – И молодой человек кивнул кому-то за спиной Жеки: – Давай, Сема.
Шлем наполз на глаза, и стало темно.
Но ненадолго. Жека вдруг почувствовал, что стоит. Откуда-то потягивало легким ветерком, сильно пахло сеном. Не было видно ни зги, но что-то Жеке подсказывало, что стоит он посреди бескрайней равнины, уходящей за горизонт. Тихо…
Та-ам, та-ам, ТАРА-А-АМ!
Три аккорда величественной (и смутно знакомой) музыки едва не оглушили Жеку. Луч, ослепительный луч кинжалом рассек ночное небо! Аккорды повторились и дополнились гулким барабанным ритмом, раздались фанфары. Луч раскрылся веером и залил все небо сочной синевой, и сразу же следом показался над горизонтом краешек светила. Величественно и неспешно огромное Солнце восходило над горизонтом, заполняя собой полнеба. Когда нижний край суперсветила оторвался от земли, музыка затихла, и Солнце повисло неподвижно.
Ошалевший и оглушенный Жека ждал, что будет дальше.
Солнце вздохнуло и проговорило хрипловатым басом:
– Слушай меня, сын мой!
– С-сын? – Жека от избытка впечатлений начал заикаться.
– Конечно, – убежденно заявило Солнце, сильно окая. – Все вы суть мои дети.
– Но-о, – попытался возразить Жека, – а как же Мать-Земля?
– Земля вас, конечно, породила, – терпеливо стало объяснять светило, – но зачал-то вас кто?
Жека озадаченно молчал.
– Э-э-э, да ты вовремя ко мне пришел, сын мой, – по-отечески ласково промолвило Солнце. – Внимай же! Я – Ярило Жизнедарующее, я есть начало всего!
Жека внимал, и в душе его расцветало понимание Истины. И потихоньку копилось презрение к тем, кто совсем недавно хотел его так подло обмануть…
Алевтина как раз обрабатывала последний ноготь, когда дверь служебного входа приоткрылась и оттуда вышел миловидный молодой человек в белом халате. Лицо его было перекошено, он едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Следом вышел еще один парень, хмурый и озабоченный.
Регистраторша при виде парочки отложила пилку и, поджав губы, приготовилась к худшему. Смешливый приник к ее уху и что-то горячо зашептал. Алевтина стала багроветь.
– Че…Чего?! – Регистраторша гневно воззрилась на хмурого. Тот нахмурился еще больше.
– Сема, ты чего? – гадюкой зашипела Алевтина. – Ты соображаешь, что делаешь?
Хмурый Сема собрался с духом и отважно взглянул прямо в глаза фурии.
– Алевтин, ну номера же похожие, по реестру. Ну перепутал… Сто четвертый и сто четырнадцатый… По реестру… Ну с каждым же могло случиться!
– Только случается почему-то всегда с тобой! Перепутал он! Погоди, ты сказал, сто четырнадцатый?
Сема кивнул. Улыбчивый хохотал уже в открытую. Алевтина стала бледнеть.
– Алевтин, выручай, ты же можешь! С меня ужин!
– Доиграешься, Сема! Посадят вас. И меня, как соучастницу.
– Да брось, Алевтин, никто еще жаловаться не приходил.
Алевтина обреченно вздохнула и мотнула головой – мол, выметайтесь.
Когда парочка скрылась, регистраторша склонилась над терминалом, бормоча:
– Хорошо, что запись еще в архив не внесла… Эх, грехи наши тяжкие…
Когда в регистратуру, гордо ступая, вошел интересный молодой человек, Алевтина едва узнала в нем Жеку. Вальнов же подошел к регистраторше и оценивающе оглядел ее. Алевтина выдавила кривую улыбку. Надо было спасать положение. Ничего, не в первой.
– Господин, видите ли, я посчитала, что Вы сделали не совсем верный выбор, и решила ознакомить Вас с более подходящим, на мой взгляд, культом… (Святый Боже, что я несу!) Вы довольны?
Жека чуть улыбнулся и покровительственно возложил длань на плечо регистраторши.
– Не суетись, женщина! Ты все сделала правильно. Ты хорошая опора мужчине. – И снова оглядел фигуру Алевтины. – Женщина, я хочу совершить сегодня с тобой Ритуал Восхваления Ярила Жизнедарующего!
Алевтина густо покраснела, уже второй раз за последний час.
– Э-э-э, я сегодня уже приглашена…
– Жаль.
Жека повернулся уже уйти, но Алевтина его остановила.
– Подпишите, будьте добры, вот этот акт… Стандартная форма, что никто не имеет претензий…
На выходе к Жеке подлетела Марьяна.
– Ну, как все прошло? Все хорошо? Вальнов, не молчи!
Жека презрительно посмотрел на женщину. Она подло хотела обмануть его! Хотела командовать им, сделать из него послушного раба, чтобы он исполнял каждую ее прихоть! Нет, эта женщина недостойна его внимания.
Жека взял Марьяну под мышки, приподнял и поставил на близстоящую лавочку.
После чего, взглянув на своего Бога, сияющего в небе, новообращенный адепт Неопатриархального Культа Ярила Жизнедарующего гордо зашагал прочь от Центра Обращения. Ему еще предстояло сегодня решить важную проблему: найти партнершу для отправления Ритуала Восхваления.
