«Данный документ был любезно предоставлен в распоряжение Королевской комиссии полномочным послом Его Величества Императора Трех Солнц господином Лю. Документ представляет собой докладную записку мелкого чиновника Сюн-По, поданную им в департамент округа Шинбао. Нисколько не сомневаясь в искренности вышеупомянутого чиновника, Комиссия, тем не менее, считает, что данный документ свидетельствует о непонимании чиновником Сюн-По истинной картины происшедшего. В стиле документа Комиссия усматривает склонность данного чиновника скорее к литературному творчеству и пустому фантазированию, чем к точному и беспристрастному изложению событий. Обращает на себя внимание то, что подобной же склонностью грешат и некоторые переводчики Адмиралтейства. Королевская комиссия благодарит господина Лю и Его Величество Императора Трех Солнц за предоставленный документ, но настаивает на необходимости дальнейшего расследования происшествия силами дипломатической службы Альбиона в Империи Трех Солнц.»

               Председатель Королевской комиссии по расследованию

               причин мятежа на фрегате «Анабель»

                                         лорд Адмиралтейства Артур К. Чипендейл.

 * * *

    «Призывая в свидетели духов Неба, Земли и Моря, спешу принести к стопам почтенного цзюйжэня Тхань Ли полный и правдивый отчет о событиях, происшедших на корабле северных варваров в месяц Опадающих Хризантем года Красного Дракона. Мое недостойное имя – Сюн По. В своих предыдущих воплощениях я был морской рыбой, высовывающей голову из воды, моллюском в серой раковине, портовой крысой с красными глазами, содержательницей веселого дома для моряков. Поэтому неудивительно, что в нынешнем воплощении я стал лоцманом. Моей обязанностью, как известно почтенному Тхань Ли, является встреча чужеземных кораблей и сопровождение их через Ворота Честной Торговли к портовым стоянкам так, чтобы волны, поднимаемые кораблями, не нанесли вреда подводным постройкам цзяожэней, людей-рыб, в восточной части бухты. Корабль варваров из страны Альбион под названием «Ана Бель» уже бывал в порту Сучжоу по торговым делам и поэтому, отправляясь навстречу ему, я никак не мог предвидеть тот поворот событий, свидетелем которого стал. В то утро меня ненадолго задержали купцы с дальних островов, требовавшие разрешения на вывоз литографий с изображением священной горы Фан. Литографии показались мне неудачными: не были соблюдены правила Золотой пропорции, иероглифы были написаны небрежно, да и сами стихи оставляли желать лучшего. Я приказал уничтожить эти неумелые изображения, принижающие достоинство империи и умаляющие величие священной горы. Когда я сел в лодку, Первое солнце уже стояло высоко. Море было спокойным и мы видели в толще воды золотые купола города цзяожэней и самих людей-рыб, крутящих водяные вихри и играющих с дельфинами. Я приказал гребцам помедленнее грести, чтобы усладить взор столь редким и изысканным зрелищем. Я сидел на носу лодки и вспоминал стихи поэта:

       Море не знает тоски и печали,

       Ему незнакома боль расставанья.

       Может ли море с собою расстаться?

       Разлука – извечный удел человека.

   Внезапно мы увидели одного из цзяожэней, стремительно приближавшегося к нам. Я велел гребцам поднять весла и с почтением и некоторым внутренним трепетом стал ждать его приближения. Это оказалась девушка-рыба, прекрасная как звездная ночь. Она приподнялась из воды, так что стали видны идеальной формы груди, украшенные синими кристалликами соли. Ее длинные распущенные волосы лежали на волнах лепестками черной розы, а лицо своей свежестью и красотой было подобно цветку мэй. Я склонился в поклоне Восхищения и увидел совсем рядом ее прекрасное и серьезное лицо.

-         Желаю почтенному Сюн По долгих лет жизни и наконец-то обрести любовь земной девы! – сказала она голосом, подобным тихому звону серебряных колокольчиков.

-         Благодарю за добрые пожелания, ласточка морей! – ответил я. – Пусть и ваша любовь будет долгой и нерушимой.

   На щеках морской девы выступил румянец. Она улыбнулась, но в следующее мгновение тень беспокойства заслонила собой эту прекрасную улыбку.

-         Умоляю вас, не приближайтесь к тому кораблю, - сказала она. – Сын Зеленой раковины, чьему взору открыты мысли всех существ, говорит, что там зло и тьма. Там боль и отчаяние. Он послал меня предупредить вас, уважаемый Сюн По.

-         Со всем моим уважением, прекрасная дева, - ответил я, почувствовав, как непонятный страх леденит мне сердце. - Я ценю вашу заботу и всерьез воспринимаю ваше предупреждение. Но мой служебный долг повелевает мне встретить чужеземца и проверить его бумаги, будь он хоть великаном - людоедом из сказок.

Цзяожэнь грустно посмотрела на меня и кивнула головой.

-         Другого ответа я и не ожидала от благородного Сюн По. Прими же один совет: будь осторожен и не верь видимости.

С этими словами она развернулась и заскользила по воде, подобно легкой кувшинке.

-         Спасибо тебе, дева морей! – крикнул я и сделал гребцам знак продолжать путь.

    Наша лодка, выглядевшая рядом с кораблем варваров как летучая рыба рядом с акулой, приблизилась к нему на расстояние в десять чи. На палубах никого не было. Это было странно. В какое-то мгновение мне показалось, что это корабль-призрак, о котором так любят рассказывать чужеземцы. Но тут над бортом показалась рыжая, как золото, голова матроса. Он призывно замахал руками и спустил трап. Не без некоторых сомнений я велел гребцам причалить к кораблю и, тихо приказав им отойти от корабля подальше и не возвращаться до моего приказа, поднялся на борт. Встретивший нас рыжий матрос приглашающим жестом указал на рубку капитана. Это тоже было странно, обычно капитаны встречали нас на палубе в знак почтения к Сыну Неба. Я уже хотел было повернуть обратно, оскорбленный таким проявлением неуважения моей стране, но чувство долга взяло вверх. Варвары никогда не отличались вежливостью, к тому же капитан мог быть и болен. Я последовал за матросом в рубку. К моему удивлению, в рубке собралась, казалось, вся команда корабля. Одни сидели за капитанским столом, другие подпирали стены, как будто те могли упасть, третьи просто сидели на полу и все они орали, курили свои вонючие трубки и размахивали руками, как стая демонов. Такое непочтение к старшему по чину возмутило меня. Я повернулся, чтобы удалиться, но уткнулся лицом в грудь огромного матроса. Именно так выглядят великаны ту-бо, преследующие мертвых в своем царстве. Он скалил желтые зубы, глядел на меня безжизненными глазами и преграждал выход огромной ручищей.

-         Кто смеет препятствовать чиновнику великой империи в исполнении им его обязанностей? – грозно вскричал я на языке варваров.

  В рубке воцарилась неожиданная тишина. Все повернули ко мне головы и уставились мутными от северных туманов глазами. Из-за дальнего конца стола поднялся человек в форме капитана и, легко вспрыгнув на стол, пошел по нему, откидывая в сторону пустые оловянные кружки и руки матросов. Матросы же принялись стучать ладонями по столу в такт его шагам, создавая страшный ритмичный грохот. Пританцовывающей походкой странный человек прошелся по всей длине стола и, изящно спрыгнув с него, остановился передо мной, скрестив на груди руки. Он был не из северных варваров. Черные блестящие волосы были собраны на затылке в косу, как это делают самураи из страны Восходящего Солнца. Телосложением он был больше похож на человека, чем его спутники-великаны. Глаз его были черные, как тушь. Над левой бровью краснел глубокий шрам. (Судя по описанию, данный субъект является ни кем иным, как Фрэнсисом Уотсоном по прозвищу «Черный демон», разыскиваемым по всем имперским доминионам за многочисленные преступления и убийства. Неясно, каким образом он оказался на борту фрегата «Аннабель». – прим. секретаря.)

-         Приношу свои извинения за этих неучей, уважаемый. – Он умело поклонился мне поклоном Почтения к Власти. – Нам пришлось пройти по пути труда и страданий, мои люди устали и мечтают о прохладе тенистых садов и тепле женских объятий. Одна мысль о веселых женщинах Сучжоу приводит их в неистовство. А теперь разрешите представиться – капитан королевского флота первого ранга Фрэнсис Черный Сапог.

Я посмотрел на него сурово, но он ответил мне взглядом, в котором не было осознания вины. До чего же трудно бывает с этими варварами и с их непонятными именами! Я вспомнил совет морской девы.

-         Хорошо, - сказал я. – Ваши люди найдут в нашем городе и густую тень, и жаркие объятия. Но сначала я хотел бы взглянуть на ваши бумаги: разрешение на стоянку в портах великой империи, подписанное министром Чу Лянем, и торговое соглашение.

В его глазах вдруг сверкнуло совсем неуместное в подобной ситуации веселье.

-         Я сожалею, уважаемый, но все бумаги погибли в одну страшную ночь, когда во время бури на корабле открылась течь. Вы понимаете, что нам было вовсе не до бумаг. Но я надеюсь, что чиновники великой и необъятной империи не откажут простым морякам в приюте и пище. Нам также необходимо пополнить запасы воды. Буря лишила нас многого, но только не чувства благодарности.

 Он подмигнул мне и потряс кошельком у пояса. Это было очень неприятно и подозрительно.

-         Я очень сожалею, без разрешения я не могу пустить вас в порт. Я пошлю человека в столицу за копией разрешения. Но без торгового соглашения вы не сможете ничего ни купить, ни продать. Я даже не уверен, что вам будет позволено сойти на берег, со всем к вам уважением.

  Я повернулся, чтобы уйти, и вторично уткнулся лицом в пропахшую потом и вином рубашку матроса-великана. От этого смрада меня замутило.

-         Стоять, косоглазый, - прорычал ту-бо, опуская мне на плечо тяжелую как мраморная плита ладонь. Он развернул меня к своему капитану, как куклу. Капитан больше не улыбался.

-         Кажется, уважаемый не совсем ясно представляет себе сложившееся положение, - процедил он сквозь зубы. – Нам нужна вода и пища и мы возьмем их здесь, в этом порту, даже если для этого нам придется стереть ваш городишко в пыль. Или, скажем, этот игрушечный город ваших подводных союзничков. Ты хорошо разглядел наши пушки? Так вот, друг ты мой узкоглазый, ты проведешь нас на стоянку и сделаешь все, чтобы нам предоставили все необходимое. Тогда я обещаю уйти мирно. В противном же случае... А ну, Том, волоки его на палубу.

   Матрос-великан схватил меня в охапку и потащил наружу. Я был преисполнен гнева и негодования, но не мог пошевелить ни ногой, ни рукой. Возможно, тут не обошлось без колдовства. Возбужденно переговариваясь и переругиваясь, матросы устремились из рубки на палубу следом за моими мучителями. Я уронил свою синюю шапку и по ней прошлись два десятка грязных ног. Слезы бессилия хлынули из моих глаз. Великан вытащил меня на корму. И тут моему взору явилась отгадка. Я увидел трех мужчин, привязанных толстыми канатами к основанию самой  высокой мачты. Их одежда превратилась в окровавленные лохмотья, но по сохранившимся знакам отличия я опознал в одном из них капитана. Седые пряди волос падали на лицо, но даже они не могли скрыть от внимательного взора следы побоев и истязаний. Услышав шум, он с трудом поднял голову. Мы встретились взглядами и этот достойный человек нашел в себе силы улыбнуться. Как хорошо сказал об этом поэт:

                           Вокруг бешеной толпой суетятся враги,

                           А он стоит, улыбаясь,

                           и взгляд его проникает в будущее.

-    Приветствую тебя, посланник великой страны, - сказал он на благородном языке Восьми Истин.

-         Что сделали с тобой эти псы, друг моря? – спросил я.

-         Они обломали об меня зубы, - ответил капитан и поник головой.

  Черный предводитель пиратской шайки скинул капитанскую одежду и остался в белой просторной рубашке. Ветер надувал ее и казалось, что у разбойника под рубашкой растут крылья. Он схватил истинного капитана за волосы и, вздернув вверх его голову, ударил открытой ладонью по лицу. На бледной бескровной щеке несчастного остался отчетливый красный отпечаток, как будто рука ударившего была раскаленным железом.

-         По этой отметине я найду тебя и в аду, - прошипел пират в лицо капитану.

-         Не забудь свой шрам, негодяй, чтобы и я тебя признал, - чуть слышно прошептал капитан. Вопль ужаса и восторга сорвался с моих губ и в то же мгновение тяжелый удар по голове свалил меня на палубу. Я замер, стиснув зубы а надо мной возвышался огромный как башни Сингана волосатый ту-бо, потирая огромные кулаки и усмехаясь.

  Предводитель пиратов отступил в сторону и повелительно махнул рукой.

-         Эй, ребята, вздерните-ка эту падаль на рею!

Из толпы матросов выскочил коричневый мавр с золотым кольцом в носу и, подхватив бухту веревки, с ловкостью обезьяны полез по вантам самой высокой мачты. Пират подошел ко мне. Его лицо почернело от сжигающей его изнутри злобы.

-         Смотри, косоглазый, смотри и думай! Представь себе хорошенько, что мы можем сделать с вашим пряничным городом, с вашими бумажными корабликами, с вашими женщинами-куколками. Стоит это нескольких бочек воды и солонины? Не продешеви, господин чиновник!

   Мавр уже сидел верхом на нижней рее и умело вязал петлю на конце веревки. Закрепив веревку, он перекинул ее через блок. Петля мерно качаясь в воздухе, опускалась вниз. Я был заворожен этим мертвящим покачиванием и не видел, что именно произошло. Сверху, с мачты раздался удивленный крик. В следующее мгновение тело мавра полетело вниз, скользя вдоль веревки, еще миг и голова его попала в петлю. В неожиданно наступившей тишине отчетливо послышался хруст сломанных шейных позвонков. Смерть настигла убийцу, когда он меньше всего этого ожидал. Я поднял голову и увидел на рее, там, где только что мавр готовил черное дело, удивительное существо. Это был человечек ростом не более трех чи, на нем была красная куртка с короткими рукавами, желтые штаны, заправленные в блестящие сапоги, и круглая шляпа. В зубах он сжимал трубку, а в руке держал маленький топорик. Этим топориком он с неожиданной силой сделал на гладкой мачте отчетливо видимую зарубку и, вынув трубку изо рта, звонким голосом произнес:

-         Один! Счет пошел, господа!

  Демоны в матросских обличьях завопили так, что их должны были услышать и под землей, и на небе. В их руках появились длинные пороховые ружья. Залпы загрохотали один за другим. Прежде чем сизый едкий дым накрыл палубу, я успел увидеть, как странный человечек бежал по рее, словно летел, пули впивались в дерево и резали снасти, а он, скользнув по вантам, исчез за мачтой. Некоторое время я ничего не видел из-за дыма. Но тут повеял ветер и дым расползся клочьями. Я увидел, как со всех рей вниз словно змеи устремились веревки. Они падали на плечи бегающих пиратов и тут же рывком вздергивали их вверх. Одна из этих оживших веревок скользнула около моих ног, задела щиколотку и я содрогнулся от омерзения. Словно тысяченожка пробежала по ноге, обжигая ядом кожу. А веревка уже нашла свою жертву, потащила мимо меня моего палача – злобного ту-бо. Она обвила его толстую побагровевшую шею и волокла его с упорством смерти. Он схватился за веревку руками, из-под ногтей брызнула кровь. Мне показалось, что его нечеловеческих сил хватит на то, чтобы разорвать петлю, и я, недолго думая, нанес ему удар богомола в висок. Его бешеные глаза закатились, и в следующее мгновение его тело подскочило вверх и забилось в конвульсиях. Демоны умирают тяжело. Тут я услышал, как по мачте в веселом стремительном ритме стучит топорик. Я подхватил чей-то тяжелый нож и бросился к капитану. Капитан хохотал. Громко, радостно, закинув голову, он смеялся над своими мучителями, повторяя только одно странное слово:

-         Клабаутерманн! Клабаутерманн!

Я никогда не слышал этого труднопроизносимого слова, но, возможно, это было родовым именем странного и отважного существа и поэтому я постарался запомнить его. Я перерезал веревки и капитан упал мне на руки. Он был легкий, но это была легкость жизни. Положив капитана на теплые доски, я одного за другим освободил других двух пленников. Они тоже не могли стоять из-за онемения ног и я оттащил их в сторону, ближе к борту. Моя лодка находилась на расстоянии в треть ли от корабля, но я поостерегся кричать. Вытащив из рукава нож, я встал рядом с измученным капитаном, чтобы защитить его в случае нападения. Но нападать было некому. Все три мачты были усеяны телами повешенных разбойников. Некоторые из них еще бились в судорогах. Ничего более страшного мне еще не приходилось видеть. Наверное, именно так выглядит ад пиратов. А на верхней палубе шел настоящий бой. Предводитель пиратов скинул свое человеческое обличие и обернулся черным как головешка демоном с длинным багровым рогом на лбу и когтями-саблями. Наш защитник обернулся серебристым волком и крутился вокруг злобно рычащего демона, кусая его и раздирая черную кожу. Внезапно демон крутанулся на пятке и превратился в летающего дракона. С его обнаженных клыков закапал яд. Расправив черные крылья, он поднялся в воздух и вдруг запутался в огромном парусе, который неожиданно накрыл его. Волк три раза крутанулся вокруг своей оси и взмыл вверх огромным орлом. С громким клекотом он налетел на белый комок паруса и принялся рвать его острыми когтями и стальным клювом. Парус обагрился кровью, а дракон взвыл человеческим голосом. Парус опутывал его все сильнее и наконец плененный дракон рухнул в воду. Орел тревожно закружился над бурлящей водой. Водная стихия была недоступна ему. Я кинулся к борту. Изорванный парус кружился в водяном вихре, а в самой глубине вод неясной тенью погружался дракон, все глубже и глубже. Орел тревожно заклекотал и пронесся над самой водой, задевая ее крыльями. Внезапно дракон развернулся и ринулся вверх. А за ним… За ним с недостижимого дна медленно поднимался черный остров. Орел опять ударил крыльями по воде. Дракон развернулся и поплыл прочь от корабля, не высовываясь из воды. Орел устремился за ним. А из глубины уже поднялся гигантский кракен, протянув к дракону страшные клешни и длинные сильные щупальца. А на голове кракена я увидел морскую деву. Вцепившись руками в покрытую ракушками и водорослями голову чудовища, она всматривалась в толщу воды, туда, где синей стрелой летел прочь от собственной гибели дракон. Черные щупальца настигли беглеца. Дракон рванулся вверх, но тут сверху его ударил по глазам орел. А под водой уже ползла к демону раскрытая клешня. Демон забился в страхе и стал стремительно менять обличья, превращаясь то в рыбу, то в слона, то в одноглазого великана. И тут клешня сомкнулась на его утерявшем форму теле. Черная туча крови укрыла от наших взоров страшную картину. Орел победно взмыл к солнцу, а морская дева подняла голову и помахала мне рукой. Я помахал в ответ. Кракен тяжело вздохнул, так что волны качнули корабль, и начал погружаться обратно во тьму и покой морских глубин. Орел спикировал на палубу и обернулся маленьким человечком. Он подкинул в воздух шляпу и радостно крикнул:

-         Счет закрыт, господа!

Он резко развернулся на каблуках и подошел ко мне.

-         Господин Сюн-По, разрешите представиться. Я дух того великолепного дерева, из которого болваны-люди вырезали эту отвратительную фигуру на носу корабля. Меня зовут Кайзер фон Цигель. Я прошу вас быть свидетелем того, что я намереваюсь сказать почтенному капитану.

  Я согласно поклонился. Важным и гордым шагом дух подошел к капитану.

-         Капитан Бейкер, я официально заявляю свое недовольство вашим стилем командования. Видите, к чему привело ваше неуместное человеколюбие? Разве я не предупреждал вас, чтобы вы не брали на борт шестого? Разве я не советовал вам заковать его в кандалы и бросить акулам? Разве клабаутерманны вообще когда-нибудь давали плохие советы? Вы не просто взяли на борт демона, вы еще и позволили ему завладеть умами и душами ваших матросов, людей, отданных в ваше подчинение, а значит, под вашу ответственность. Многие из тех, что сейчас болтаются на рее, никогда бы не встали на путь зла по доброй воле. Вы понимаете всю глубину своей вины?

Капитан, гордый отважный капитан, не дрогнувший перед отвратительной маской смерти, поднял голову, посмотрел в глаза рассерженному духу и… заплакал. Заплакал навзрыд, не пряча слез, не закрывая лица. Истинное горе не спрячешь. Мы, поданные Сына Неба, очень чувствительны и я почувствовал, как слезы наворачиваются и на мои глаза..

-         Ну, развели сырость на корабле, - смущенно пробормотал фон Цигель. – Простите мне мою резкость. Я был вне себя после всего этого. Но ведь я прав, черт побери! Трижды прав!

   Он топнул ногой и исчез, словно провалился сквозь палубу. Капитан медленно поднялся на ноги. Пошатываясь, он схватился рукой за борт и выпрямился.

-         Уважаемый Сюн По, - сказал он еще дрожащим от пережитого волнения, но уже по-капитански твердым голосом. – От имени Ее Величества королевы Англии, а также от своего собственного имени прошу у Вас разрешения на стоянку в порту Сучжоу, а также обращаюсь через вас к официальным властям округа Шинбао за позволением временно набрать команду из поданных Великой Срединной Империи. Вы видите, сколько нас осталось…

-         Обещаю передать вашу вторую просьбу по соответствующим инстанциям, - поклонился я капитану, восхищаясь его самообладанием. – Что касается вашей первой просьбы, то я даю вам такое разрешение под личную ответственность.

-         Благодарю Вас, уважаемый Сюн По. Возможно, мне удастся отыскать бумаги на этом корабле смерти.

Он окинул печальным взглядом свой корабль. Я поклонился поклоном Прощания и Обещания новой встречи и, шагнув к борту, просигналил своим спутникам. Пока лодка приближалась, я стоял и смотрел на спокойное море, на остроконечные крыши города, на священную гору Фан, на медленно плывущие облака и размышлял о путях Великого Будды. И в ту самую минуту я постиг истину…»

   «К данному отчету приложено прошение вышеуказанного чиновника об отставке. На наш запрос о причинах столь непонятного и подозрительного поступка нам сообщили из посольства Китая, что вышеуказанный Сюн По постиг восьмеричный путь к спасению и теперь проповедует Учение Будды на горе Фан.» - примечание секретаря.

Вернуться к заглавию "Хроник"                                                          На главную страницу