ВАСЕНЕВА  ОКСАНА

В   гостях   у   Глюка

–– Глюкочка, а что у нас сегодня со снами? –– спросила Ася, вплывая в кухню.

–– Сбываются, –– брякнул тот, не думая.

–– А к чему?

–– А что приснилось?

–– Кошки дрались и вазу разбили.

  Домовой оторвался от  стряпни и закатил глаза к потолку, соображая:

–– Сегодня воскресенье –– значит…  к свадьбе!

–– Тьфу ты, –– не сдержалась девушка.  –– А другие варианты есть? У тебя, что не спроси, все    к свадьбе.

Глюк сунул противень с шаньгами в духовку и, подперев бока руками в кухонных варежках, заблажил, обращаясь к  хозяйке:

–– Настасья, мужик в доме должон быть! И будет! Не перечь мне –– я сегодня в меланхолии!

Ася заинтересованно уставилась на него:

––   А в чем отличие тебя в меланхолии, от тебя –– обычного?

––  Сентиментальным становлюсь, до буйности!

Ася выгнула бровь, пытаясь сложить услышанное с  оратором, и  вздохнула, понимая, что оно никак не складывается.   Села на табурет, забросив это гиблое занятие, и опять выпытывать принялась:

–– Глюкочка, а к чему-нибудь еще сны сняться?

–– К деньгам, –– со знанием заявил тот,  усаживаясь рядом.

–– И все?

–– Нет, к женихам еще.

––  И к свадьбе, –– угадала Ася. ––  Что ж тебе так меня замуж спихнуть не терпится? Ну, зачем нам посторонний в доме, а?

–– Для деточков.

–– В смысле –– детей? А зачем?

–– Неблагодарная ты, Настасья. Я все о тебе пекусь, а ты хоть бы раз обо мне подумала. Мне ж 200 годков уже, и умен, и красив, и статью не обижен, и нрава ласкового, и хозяйственный –– поищи такого.

–– И скромный…

––Да-а, …а деточек –– нету! Не порядок. Из меня ж отец будет –– золото.

–– Так женись. Я согласная. Домовиху из 12 квартиры сюда приводи, небось, всем места хватит. Разместимся. Я вам  и комнатку выделю, ванную.

–– А смысл? Мы ж бесполые, и без хозяев –– никуда, –– и вздохнул тяжело, закручинился, –– не размножаемся.

–– Подожди, кому ж ты тогда серенады пел, и зачем?

––  Домовихе пел. Она в женском обличие рожена, я –– в мужском, вот и тянет нас друг к другу. Только это к делу не относиться. Без тебя нам деточек  не завести.

–– А я при чем? ––  растерялась Ася.

–– А при том! Вот затяжелеешь и я с тобой. Будем на пару беременные.

Ася представила Глюка беременным и ее малость перекосило. Она  глянула на Чуму: поняла, что нас ждет, любимая?  Та жалобно заскулила, полностью соглашаясь, и отползла под табуретку.

–– Глюкочка, а может не надо тебе ребеночка? Обойдемся? –– осторожно спросила Ася.

–– Надо, Настасья, надо! ––  постановил тот, тряхнув волосами, и ладонью о стол хлопнул для вескости. Чума тяжело вздохнула и заскулила активнее.

Девушка затосковала и решилась на повторный вопрос:

–– Глюк, а без детей никак нельзя? Они крикливые, кавардак в доме учиняют…

–– Ох, до чего вы вредные, Анастасия Васильевна! Вам одно, вы –– другое. Говорю, не перечьте!  А то я в буйстве шибко не воздержанный! Сказал  - конец одиночеству, так и будет! Ишь, болонка да фиалка, тоже мне, общество.  Род длиться должен! А ты его под корень? А мне за что? Я деточку хочу, мальчика, смышлененького. Вон у Нафалиона из 23, двое уже, а ему на пол сотню лет меньше.

–– Глюкочка, так я ж не держу тебя, –– не смело заметила Настя.

–– Я сам! Ты меня приютила, костюм от сердца оторвала, я за то по чести отслужу. Судьбу твою устрою, –– и полез в духовку, шаньги вынимать, сложил горкой душистой на блюдо и маслом сбрызнул. У Аси в желудке заурчало, подгоняя руку к вожделенным булочкам. За то и получила от домового по ладони.

–– Не тронь, остыть должны, –– бросил он строго и, вздрогнув от неожиданной трели дверного звонка, вопросительно и с долей испуга уставился на хозяйку.   

–– А чего я? –– обалдела та.

–– Вот ведь, принес кого-то нечистый,–– с  тоской  прошипел домовой, и с болью на шаньги  глянул. –– И в аккурат, к завтраку…

–– Жадный ты, –– заметила Ася.

–– Я –– рачительный. Для тебя стараюсь.

–– Ой, да по 300 раз на дню слышу. Замучил уже, –– махнула рукой Ася, вставая.

–– Да так и не прониклась, –– бросил Глюк обиженно. –– Иди, открывай…корми. Я все утречко крутился, с ночи тесто ставил, спозаранку спину гнул. Все для нее, единственной. Из уважения значит, от заботы искренней…

–– Что-то ты сегодня сильно ворчливый. Может, это от любви меланхолия образовалась? Валерьяночки выпей, полежи.

–– Сами пейте. А мне без надобности. Нету у меня время свободного, чтоб на глупости тратить, –– забурчал домовой, проходя мимо Насти в комнату. Та лишь головой в ответ качнула, умиляясь его настроению, и открыла дверь.

–– Вера!

–– Привет! –– полненькая, крашенная блондинка протиснулась в коридор и клюнула, как обычно, подругу в щеку. Сняла обувь и заметила, оглядевшись:

–– Ты ремонт, что ли сделала?

–– Нет, это Глюк.

–– Вот я и смотрю…–– хмыкнула Вера, оглядывая квартиру. Прошла в комнату, села за стол и скромно спросила. –– Чаем не угостишь? А то я с работы, есть хочу.

–– Шаньги с творогом будешь?

Женщина наморщила лоб, пытаясь понять –– а не ослышалась ли? И чуть поддалась к подруге, спросила отчего-то шепотом:

–– Тоже глюк, или настоящие?

Ася фыркнула и пошла на кухню, и   получила от домового: укоризненный взгляд, тяжелый вздох  и готовый поднос с двумя чашками с дымящимся чаем, сахарницу, молочник и тарелку с шаньгами –– четыре сиротливых витушки.

–– Что ж так мало выдал? –– спросила Ася. Глюк злобно надулся и простер руки над остатками стряпни, спасая ее от покушения:

–– Хватит ей, диету соблюдать надо! Ишь телеса какие отъела! –– прошипел, сверкая глазами, и только не укусил. Ася поняла спорить бесполезно –– не в духе  парень. Развернулась молча, и в комнату вплыла, с чем Глюк послал.

Вера долго косила, синим глазом на пышную шаньгу, не веря в ее материальность и, наконец, решилась, взяла робко, откусила и заурчала от удовольствия:

–– Вку-усно. Каждый день бы тебя так глючило, я б мимо не проходила.

И смела все с тарелки с быстротой оголодавшей роты новобранцев. Домового перекосило.

–– Больше нет?

Ася не стала доводить домового до инфаркта и отрицательно качнула головой. Глюк тут же расслабился и начал с невинным видом стирать пыль с листьев фиалки. Вера же огорчено вздохнула и, вытерев руки салфеткой, сложила их на столе:

–– Я ведь не просто так к тебе с утра пришла, с предложением.

–– Руки и сердца?

Ухо Глюка стало до смешного большим. ‘Радары подбери’, –– мысленно посоветовала ему Ася, и тот обиженно засопел, уменьшив размеры  ‘зонда’ на пару сантиметров.

–– Я серьезно, Ася. Познакомиться не хочешь? А то кандидатура образовалась подходящая. Не молод, конечно, но и не стар. Своя  машина, квартира однокомнатная, на работе ценят –– программист он.  Зарплата хорошая.  И не урод, характер мягкий, покладистый. В общем, и лицом, и умом бог не обидел.

–– А чем обидел? –– насторожилась девушка, и с подозрением покосилась на домового: ‘Ты –– сводник?’. Тот повел плечиком выказывая, что оскорблен подобным предположением. Ася и вовсе озадачилась. От Веры подобных предложений ей  за десять лет дружбы ни разу не поступало, что ж теперь произошло?

–– Разведенный он, Ася.

–– Давно?

–– Года три.

–– И причина?

–– Не сходство характеров.

Ася заскучала, покрутила в чашке ложку и спросила:

–– ‘Редкая’ какая причина-то. Только  я причем?

–– Заинтересовался он тобой. У Валеры день рождения было. Позавчера. За фотографии что-то взялись,  Аркадий тебя увидел и давай выпытывать: кто да что?

–– Зачем?

–– Заинтересовался.

–– Это я слышала, а чем? Не поняла.

–– Да что не понятного? Тобой!

–– А конкретней?

–– Да куда конкретней?  С утра ко мне в отделение пришел: хочу, говорит Анастасию лицезреть, личный контакт иметь незамедлительно.  А под венец просто –– жажду! Ночь, говорит, не спал, о тебе грезил.

–– Да? –– несказанно удивилась девушка,–– смотри, что с мужиком нынче делается: на него  капканы ставишь, он –– мимо, не глядя,  проходит, а как рукой махнула, да из гильдии охотоведов ушла –– сам  приходит: ’Здравствуйте, в ЗАГС хочу’. Ладно, Вера, уговорила, веди своего программиста, пока с кукана не сорвался. Поглядим, что за чудо нам природа ниспослала. 

–– Сейчас, –– поднялась та.

–– Чего –– сейчас? Он что у тебя в сумочке сидит?

–– У подъезда ждет, –– улыбнулась та и в прихожую пошла, туфли одевать. А Ася, наскоро приведя себя в порядок, принялась стол сервировать: чай,  конфеты, остатки шанег.

–– Это, что ж ты делаешь, Настасья, –– зашипел домовой, с недовольным видом  и алчным блеском в глазах, разглядывая  приготовленное. –– Ты кого ж угощать собралась?

–– Судьбу свою. Видишь, сама в дом рвется.

–– Асенька, –– пропел Глюк. –– Я тут продумал: а ведь права ты –– зачем нам чужой мужчина в доме?

–– Для деточков! –– отрезала Настя и пошла гостей встречать.

Н-да-а, зря она от Веры хорошего ждала. Нет, мужчина конечно симпатичный... В юности был. Лет, так 30 назад. И много сильно, ’счастья’- то, кило 120,  а то и больше.

Глюк замер рядом, подперев руками бока и, оглядев жениха, замурлыкал  с ехидной усмешкой на губах:

–– Ох, Настасья, судьба-то ваша –– загляденье. Ума не приложу, как же мы с ним на помойке не встретились?  Джемперок -то оттуда…

 ‘Да, одежда древняя’–– согласилась девушка, разглядывая  натянутый на масштабный живот мужчины свитер: ’Но это ж не главное? Сам говорил –– душа важна, а она у него, судя по  комплекции,  широкая’.

‘Необъятная’ –– поправил Глюк.

 Мужчина тряхнул давно не стриженной, седой шевелюрой и  протянул руку для знакомства:

–– Здрас-сте. Премного рад, ––  и встряхнул ладонь хозяйки, словно вывих вправил. 

 –– Наша радость взаимна, –– стараясь не потерять радушного выражения лица, заметила Ася и получила за данный подвиг коробку конфет ‘Родные просторы’, судя по сроку годности, умершие на прилавке еще в прошлом веке. –– Ой, ну что вы, такие траты…

‘ Ты, Настасья, не ослепла часом?! Это ж неандерталец!...’ –– заверещал Глюк.

‘ Зато не жадный’,––  отрезала девушка, намекая на грехи домового, и растянула губы в     улыбке, глядя на ‘жениха’:

–– Как вас, по имени, отчеству величать?

–– Ну, что вы, какое отчество? Аркадий, просто –– Аркадий.

–– Мария, просто… Пардон –– Анастасия.

–– Чудесное русское имя, –– пропел мужчина, растягивая губы в акульей улыбке, и окинул оценивающим   взглядом интерьер  помещения и хозяйку,  стараясь сохранить  невинно-наивный вид.  

Глюк всполошился, почуяв неладное, и глянул на болонку, призывая  к действию. Та встрепенулась, мгновенно вспомнив, кто в доме хозяин, ринулась  к гостю и с  хрустом сомкнула резцы на его брючине. Ася и Вера начали дружно отдирать очумевшую животину от  столь же очумевшего от неожиданной атаки, мужчины, а Глюк, под шумок, рванул в комнату на спасение провианта.

Визжащую от возмущения болонку, общими усилиями, с трудом оторвав от понравившихся брюк, подруги благополучно запихнули в ванную, и провели  гостя в комнату. И Ася, к своему стыду обнаружила, что вместо пышных шанег, на блюде теперь возлежало три плоских убожества, возбуждающих своим видом лишь тоску, но никак не аппетит.

–– Жадюга! –– бросила она в сердцах Глюку. И, получила презрительную мину от домового и удивленные взгляды от гостей.  Ася выдавила смущенную улыбку и, развернувшись, двинулась на кухню, делать бутерброды, мысленно желая Глюку отправляться на предыдущее место жительства – на помойку!     

 Чума билась о дверь, скуля от возмущения и плотоядно потявкивая. А домовой, проигнорировав предупреждение, фестивалил в комнате. Картина, насмерть прибитая еще Асиным  дедом, сорвалась со стены и огрела  Аркадия. Вере досталось скромное выражение чувств по этому поводу, а домовому - возмущение хозяйки. Оглядев голову  мужчины, женщины  облегченно  вздохнули:

–– Слава богу, без увечий обошлось.

‘А чему там ущербу быть?’ –– ехидно пискнул Глюк и замаскировался под цветочную стойку под неласковым взглядом Насти. Она разлила чай и подвинула покалеченному чашку:

–– Извините.

–– Что вы, стоит ли извиняться? Пустяк.  Анастасия?..

––  Можно без отчества. Вы угощайтесь.

–– Спасибо. Хозяйка-то вы какая славная,–– польстил Аркадий и Настя, со вздохом пристроив подбородок на ладони, с умилением уставилась на его жующую физиономию:

–– Стараюсь…

‘Настасья!..’ –– попытался вразумить ее домовой, но та и головы в его сторону не повернула, только гаркнула мысленно: ’Цыц! Хотел хозяина в дом и деточков? Получите!’

‘Окстись Настасья, –– заверещал ополоумевший с горя Глюк: Ты как жить-то с ним собралась? В этом монстре центнер весу!’

‘Пошляк! Может, у нас платоническая любовь образовалась?’

‘Не надо! Нам такой любви и от болонки хватает! Хочешь, чтоб еще один половичок у порога появился? Только через мой труп!’

‘Ох, до чего у вас натура вредная, господин домовой. То, значит, сказки о счастье рассказываете, а когда это самое счастье самолично на дом является, картины ему в голову швыряете. И где логика?’

‘Да какое счастье?!’ –– Глюк  затрясся от возмущения: ‘Ты глянь на этого обжору! Нам же бегемота такого не прокормить! А сколь моющих средств израсходовать придется, что в божеский вид эдакую образину привести?! Ты на себя в зеркало посмотри, Настасья –– неужто такой  тебе  пара? Это ж Квазиморда в старости!’

‘Ну, положим, я тоже не Эсмеральда  в юности… И нечего на людей наговаривать! Ты тоже не секс-символ, призрачный мой!‘

Пока Ася перепиралась с домовым, гость дожевал все бутерброды, не побрезговал шаньгами, и почти прикончил конфеты из своей коробки.

‘Лихо’, –– хмыкнула девушка и покосилась на подругу. Та отвела взгляд, делая вид, что весьма заинтересована корешками книг стоящих на полке.

–– Э-э-э, –– открыла рот Ася, чтоб начать душевную беседу, и выяснить, наконец, чем заинтересовался мужчина –– ею, бутербродами или чем-то еще?   И взволновала домового.

 Глюк шумно вздохнул и по комнате пробежал полтергейст: шторы выдуло в окно, книги дружно попадали с полок, оставшиеся конфеты вместе с коробкой –– на пол, а чашки на колени гостей. Аркадий застыл с трюфилиной на полпути ко рту, глянул на облитые чаем брюки, икнул и бросился в коридор, на поиски сортира. Вера застыла, в некотором замешательстве поглядывая на Асю, а та  набиралась сил, чтоб высказать Глюку все, что она думает о нем в частности и о представителях его клана, вообще. Достойных слов не нашлось, и она просто выдала Вере салфетку, решив  стойко игнорировать и проказы домового и его самого, наказав тем самым за вмешательство в личную жизнь.

––Ася, по-моему, у тебя в доме что-то завелось... нехорошее, –– несмело заметила Вера полушепотом, и спросила, с надеждой заглядывая в глаза подруге.  –– Может, мы пойдем? В другой раз…

–– Сиди! Другого раза от тебя не дождешься. Этого-то десять лет ждала. А это, –– девушка на погром рукой махнула. ––   Глюк шизует. Внимания не обращай.

––Ага? –– заскучала Вера, заподозрив неадекватность собеседницы, и, вжавшись в стену,  вдвое сократила свои размеры, на всякий случай. Ася тоже заскучала, но по другому поводу –– счастье уплывало.

Тут сбрякала дверь туалета и скрипнула вторая –– ванной комнаты. Чума, выпущенная на свободу, радостно взвизгнула и с хриплым урчанием   вцепилась в брючину своего освободителя. Тот взвыл ей в унисон и  затряс ногой, мечтая придавить вредную животину.

Женщины, услышав шум неравной схватки, выбежали в коридор как раз в тот момент, когда Аркадий забыв о приличиях, от души пихнул болонку и, пока та, остолбенев  от подобной наглости, приходила в себя, схватил свои туфли и вылетел вон из квартиры. 

Подруги растерянно  переглянулись:

–– Вот и познакомились, –– протянула Ася. А Глюк, довольно щурясь, зашептал в ухо Веры:

–– И тебе пора, красавица, –– и со всего разворота хлопнул ее по объемным ягодицам. Ту мгновенно вынесло за дверь вслед за неудавшимся женихом. Новикова и ‘до свидания’ сказать не успела, как от подруги осталось только эхо визгливого крика, пронесшееся по   подъезду.

–– Молодец! –– кинула Ася злобно домовому.

Тот гордо вскинул подбородок, словно орден заслужил:

–– Знаю. Не пара он нам, Настасья. И Чуме он не понравился.

Настя глянула на болонку: собачка преданно разглядывала ее левым глазом и мела линолеум хвостом. Девушка вздохнула и, одарив домового тяжелым взглядом, прошла в комнату и хлопнулась на диван, изобразив умирающую с горя. Глюк, делая вид, что не замечает хозяйского укора начал убирать комнату и напевать что-то из современной попсы.

–– Замолчи! –– буркнула  раздражено.

–– Не расстраивайся, Асенька, мы тебе получше жениха сыщем.

–– Мы - это кто? Ты и Чума? Представляю вашего кандидата, –– с ехидством кивнула Ася и, развернувшись, гаркнула в лицо нахала. –– Чем этот плох?! 

–– Что ты, милая, он же в отцы тебе годиться! И не любит тебя и жаден не в меру…

–– Как  ты! Может, это особенность всех особей мужского пола?

––А я не мужчина, ––  елейным тоном мяукнул Глюк, восстанавливая порядок на книжных полках. –– Хочешь, я к тебе Павла Николаевича приведу? Он не только шаньги есть умеет, а и телевизоры чинить ...

–– Правильно, ему еще картина на голову не падала –– веди!

–– А ему-то за что? Он мужчина со всех сторон положительный, и умен, и красив и в хозяйстве справен. Вчерась стиральную машинку приобрел, и дачу  присматривает, чтоб сынку летом отдых достойный устроить. Вот я понимаю –– пара нам. А эти?... Сплошное недоразумение.

–– Это ты недоразумение, –– буркнула Ася и поманила тихо сидящую у дверей болонку,  –– Иди ко мне, Чумушка.

Та, взвизгнув от радости, ринулась к хозяйке и выказала свою преданность, вылизав ей лицо.

–– Одна ты меня понимаешь, –– вздохнула Настя, отплевываясь. –– напасть лохматая.