- Кто я?

   "Обычно, заметив движение среди корявой, безлиственной растительности, меня окликают: 'Эй, ты!', поэтому я называю себя 'Эй, я', то есть Эйя. Когда жизнь делает такой крутой поворот, не дурно бывает поменять имя. Рвать с прошлым нужно по полной".

  - Если говорить откровенно, то я - привратник междумирия. Меж-ду-ми-ри-я говорю. Что тут непонятного? В вашем языке нет такого слова? 'Нудный мне предстоит вечерок'. - А я вот много языков знаю. Попытаюсь объяснить. Порталами пользуешься? Ага, уже легче. Они, сам знаешь, разными бывают: наземные, водные, атмосферные... Не читаю я тебе лекцию! Ходят тут всякие. Больно надо мне с тобой разговаривать. Пойду лучше, ноги разомну. Остаться? М-м-м. Ладно. Но только, чур, не перебивать. Итак,... На чем я остановился? Угу. Порталы могут быть периодические и апериодические, общедоступные или наоборот такие, куда без пароля не войдешь, а еще постоянные и самые интересные - блуждающие. Что в них такого особенного? О-о-о, брат! Да, это я так, образно. Конечно, какой ты мне брат (студень чмокающий). По-твоему, для чего нужны порталы? Вот именно, для того чтобы раз и мгновенно оказаться там, где надо. Или, где не надо. Хе-хе-хе. Так вот,... Да, да, я уже подхожу к самой сути. Среди блуждающих порталов есть феномен: те, что, открываясь (естественно, когда и где им вздумается), образуют всасывающую воронку, в которую попадают все, кто оказывается в зоне ее охвата. Никогда не задумывался о самом пути внутри портала? Ну, смекаешь? Экий ты тупой, право слово. Ладно, скажу прямо, сам ведь не догадаешься. Междумирие не является одним из миров паутины, это мир внутри портала. Кого только сюда не затягивает. Что-то ты бледный, гость дорогой. На-ка вот, глотни. Да, не выбросило тебя на другую сторону! Застрял. Как? Такая вот аномалия. Представь, что ты выпрыгнул из окна и завис в воздухе вместо того, чтобы, как полагается, достичь земли. Умеешь зависать в воздухе? Хм. Тогда не понимаю, какие у тебя могут быть проблемы. Как долго ты тут проторчишь? Так ведь никто этого не знает (лукавлю немного). Мрачновато здесь, не спорю, но я привык. Солнца нет, но и темноты не бывает. Вечный, тягучий сумрак.

  Молчим. Гость шевелит усиками с органами зрения на концах. Приглядывается. Да, флора здесь странная: у местных кустов и деревьев отсутствуют листья и вообще они чем-то похожи на кораллы. И меня часто терзают подозрения, что кислород поступает в этот мирок через разевающие свои рты порталы. По крайней мере, пищи здесь хватает. Правда, на мой взгляд, она просто отвратительна. Именно на взгляд. А как бы вы отнеслись к мясистым, скользким, к тому же ползающим мхам и лишайникам? Впрочем, это я их так называю. Не имею ни малейшего желания знать, чем они являются в действительности.

  - Ну, бывай, - говорю я, поднимаюсь и ухожу.

  У меня есть занятие поинтересней, чем сеанс психотерапии для новоприбывших. Один из предыдущей партии подарил мне флягу. Не пустую. Посижу у костерка. Эх, хорошо.

   Чем меньше оставалось во фляге содержимого, тем благодушнее становилось мое настроение.

  - Не пригласишь на огонек?

  От неожиданности я вздрогнул. Опять она. Да, сколько же можно!? Наступит ли конец этой пытке?

  - Что пьешь? - она бесцеремонно выдернула у меня флягу.

  Я молча смотрел, как гостья ее опустошает, и боролся с желанием немедленно вернуть свою собственность. Наверное, мне стоило бы устыдиться жадности, но сами бы посидели тут с десяток лет. Самогон из лишайников? Лучше уж креозот.

   Она ничуть не изменилась, все тот насмешливый прищур, только прядка седины в челке намекает, что не все так гладко было в ее жизни. Интересно, что думают об ее исчезновениях дома? Сама-то она ни разу не усомнилась в том, что этот серый мирок - часть ее сада. Лучше бы ей не брать в рот спиртного.

  А дальше по накатанной. Утром, которое здесь ничем не отличается от любого другого времени суток, просто соответствует моим биологическим часам, я лежал, боясь пошевелиться и потревожить спящую женщину, что доверчиво пристроила голову у меня на плече. Опьянение вином и ее телом уже прошло. Как и бесчисленное множество раз до этого и, наверное, после я до конца цикла буду избегать контакта с Триш. Да, так ее зовут. Она причмокивает во сне, как ребенок. Я стискиваю зубы, в очередной раз мысленно себя проклинаю. Тепло ее дыхания ощущается сквозь плотную ткань куртки, пряди волос разметались ореолом вокруг головы. Я аккуратно переложил Триш, освободив плечо, и тихонько ушел. Даже не оглянулся.

  - Эй! Эй ты, герой любовник! - догнал меня возглас. - Вот так и уйдешь?

  'Эй, я. Конечно, уйду. Я всегда так делаю'.

  Все-таки я оглянулся.

  - Ты кричал во сне, - сообщила она.

  - Неудивительно, - ухмыльнулся я, - Прости, мне пора.

  - Подожди, я с тобой.

  - Я не хочу, чтобы ты шла со мной.

  Она, как всегда, обиделась и, насупившись, отвернулась. Будет плакать.

  - Господин привратник, - донеслось из-за кустов, - мне необходимо срочно вернуться!

  'Новенький? - я пригляделся. - Да, с этим я еще не беседовал. Но откуда же он знает, что я привратник?'

  - Мне рассказали о вас в поселке, - сказал подбежавший паренек, меленько подрагивая длинными заостренными ушами, исколотыми так, словно их на швейной машинке прострочили и в каждую дырочку воткнули побрякушку. - Если я немедленно не вернусь, моя невеста выйдет замуж за другого! Мой друг тоже любит ее.

  - Если твоя девушка ушла к нему, то еще неизвестно кому из вас больше повезло.

  - Немедленно выпустите меня! - взвизгнул юнец.

  Он бы, пожалуй, и с кулаками на меня набросился, да только весовые категории у нас оказались очень разные.

  - Почему ты думаешь, что я могу тебя куда-то выпустить?

  - Но как же... Вы же привратник.

  - Вот именно. Я при воротах и не более того. Ты ведь не станешь вопить на дверную ручку и чего-то требовать. Сама по себе она не способна отворить дверь. К ней нужно приложить силу. Понимаешь? Ее кто-то должен повернуть. Вот мы и будем сидеть здесь и ждать.

  - Чего? - оторопело спросил мелкий скандалист.

  - Силу, - усмехнулся я и зашагал прочь.

  В поселке повсюду горели костры. Обитатели поджаривали на палочках местную 'флорофауну'. Я никогда долго не задерживаюсь на этом стойбище и ни с кем не сближаюсь. Грязно здесь до умопомрачения, да и собратья по несчастью с трудом уживаются. Не люблю дрязги. Нажитое временными поселенцами имущество (кособокие хатки и самодельная утварь) переходит по наследству следующим. Все течет, все меняется - абсолютно неприложимая к этому мирку и ко мне фраза. Поселенцы каждый раз новые, а ситуация все та же. Безвыходная. До поры до времени, конечно, и только в отношении них. Я же застрял здесь на неопределенный срок. Брожу по округе и, как могу, помогаю вновь прибывшим. Есть некая закономерность в том, что, приближаясь к критической точке (пространство-то не резиновое), междумирие начинает засасывать 'гостей' все чаще, словно пускаясь наперегонки с притекающей ко мне силой. Да, я не только дверная ручка. Уже скоро.

  В гротескно-уродливом лесу увидел раненого дракона. Не похоже, что он собирался умереть, но был очень плох. Приподняв голову, он посмотрел мутным взглядом и неожиданно метнулся ко мне с удивительной для его состояния прытью. Я отскочил в сторону. Кто их знает этих ящеров, что у них на уме.

  - Я уз-с-снал тебя, - прошипел он, - Ты - прив-ф-фратник.

  - Называй, как хочешь, - отмахнулся я.

  - Мне нуж-ш-шно с-сроч-ш-шно вернутьс-с-ся, пока дорог-х-хие с-с-сородич-ш-ши не рас-с-стащ-ш-шили с-с-сокровищ-ш-ш-а из-с-с моей пещ-ш-шеры.

  - Ничем не могу помочь.

  - Ты не понимаеш-ш-шь! - взвился дракон.

  - Нет, это ты не понимаешь! Еще не настал момент.

  - С-с-сделай для меня ис-с-сключ-ш-шение.

  - Ты, хоть догадываешься, о чем просишь?! - возмутился я.

  Дракон пристально посмотрел мне в глаза. Я покачал головой.

   Снова наткнулся на Триш, такую грустную и одинокую. 'Я подвернула ногу, - сказала она. Увидела каких-то странных существ, испугалась и оступилась. Я знаю, что все это только у меня в голове. Врач говорил'.

  Представляю себе, что думает этот доктор, слушая рассказы Триш обо всех тех существах, что обитают в ее саду, и какие ставит диагнозы. Кто эта женщина? Моя жена. Вернее, она была ею до того, как я стал привратником. Но она об этом не помнит. Глупая история. Я застал ее с любовником. Его убил. Триш испугалась, бросилась бежать и упала на лестнице. Она выжила, поправилась. Вот только все забыла. И меня тоже. Я был оправдан. Состояние афекта и все такое. А потом я бросил Триш. Не мог ей простить. Портал, наверное, только этого и ждал.

  И все-таки я нарушил данное себе обещание. Триш, чтоб тебя (никогда больше сюда не заносило)! Мы провели вместе несколько последних дней цикла. В ту ночь я разбудил ее своими криками. Боль за грудиной нарастала, пульсировала. Конвульсии выгнули меня дугой. Следовало прогнать Триш накануне, но я не смог. Еще никто из поселенцев не видел, как я открываю для них дверь. Триш прижимала меня к земле и что-то кричала. Мне послышалось 'Марк'. Чего только не померещится. Боль слилась в одну точку в области сердца. Прости любимая. Прости за то, чего ты не помнишь. Быть может, тогда и я прощу себя.

   Когда я очнулся, серый мирок был первозданно пуст: ни одной живой дущи, кроме меня. Никто не знает, сколько раз мне еще доведется умереть. Страшно? Да. И каждый раз, как первый. Я отдаю междумирию жизнь, оно отпускает пленников, стабилизируется и возвращает меня. Кто бы знал, как я устал от этого бесконечного пинг-понга. Согревает только призрачная надежда, что это мрачное чистилище однажды отпустит меня, когда в аду, наконец, освободится местечко. И я пойду по внешнему кольцу из мира в мир. Всего-то и надо потерпеть тысячу лет. Все лучше, чем это бесконечное повторение. А может быть, я чего-то не понял? И пойму ли?

   Я лежал и тупо пялился в серую хмарь. Силы восстановятся - смогу перекусить. Потом поброжу по пустому селению, поищу что осталось мне в подарок. Тихо то как. Что это? Голоса? Уже?!! Какое странное мелодичное стрекотание. Нет, этого языка я не знаю. Сил нет голову повернуть, чтобы рассмотреть прибывших. Возможно, они меня заметили, но приближаться не торопятся.

   - Чертов портал! Опять вышел из строя!

  - Ох, и накостыляют нам в Гильдии за недосмотр.

  - Нельзя сказать, чтобы он совсем не работал. Тогда мы бы сразу отреагировали.

  - В общем, ты прав.

  - А вот и временный привратник в кустиках прохлаждается.

  - Извиняться и расшаркиваться будем?

  - Жалобу может подать. А то и в драку полезет. Тебе это надо?

  - Действительно. Хоть сейчас он слишком слаб для таких подвигов.

  - Ладно, давай работать.

   Я все же преодолел силу тяготения и сумел повернуться на бок. Два тонких, как стебельки пришельца уселись друг против друга и переплели конечности. Я до сих пор испытываю противоречивые чувства, вспоминая то, что видел. На их телах начали вспучиваться пузыри, из которых вылуплялась давно и навсегда опротивевшая мне флорофауна. Она множилась и расползалась во все стороны, облепляла 'кораллы'. Причем каждая особь была раза в полтора-два крупнее местной. Что бы это значило? Может междумирие - площадка для нереста этих стеблеподобных? Додумать эту мысль я не успел из-за яркой вспышки, ослепившей меня. Я зажмурился, потом долго тер слезящиеся глаза, а влага в них все пребывала и пребывала. Вы когда-нибудь так реагировали на солнце?

Вернуться к заглавию "Хроник"                                                          На главную страницу

 © Юлия Скуркис